Человек играющий

Известный нидерландский философ Йохан Хёйзинга в своей книге «Homo ludens» («Человек играющий») попытался дать человеческому виду, прозванному доселе как «homo sapiens» новое определение, подчеркнув фундаментальное свойство общественно активного «двуного без перьев». Аллюзия на «сапиенса» бросается в глаза, но что стоит за этой попыткой по-новому взглянуть на человека? Это, говоря современным языком, «стёб» над «венцом эволюции» или гениальное прозрение, которое автор наверняка не раз переосмыслял позже, находясь в концлагере?

Обращение к этой теме спровоцировано размышлением над кораническим «Жизнь мирская – лишь игра и забава» (57:20). Всевышний не использует лишних слов и избыточных выражений, каждая буква Корана существует для подчеркивания Смысла. Поэтому, когда говорится, что «жизнь – игра» — это нельзя воспринимать как изречение «банальной мудрости», напротив, требуется предельное напряжение мысли, берущее за точку отсчета буквальное прочтение текста. По крайней мере, при отсутствии причины, позволяющей понять аят метафорически.

Можно подумать, что под «игрой» подразумевается отсутствие серьезности, нечто, занимающее человека в «свободное время». Однако, как становится понятно из утверждения о тотальности игры, как раз серьезность выступает не основой, но лишь частью игры. 

Никто ведь не может утверждать, что, допустим, футболист, вышедший со своим клубом в финал Лиги чемпионов, менее серьезен, чем электрик, обеспечивающий освещение стадиона. Один матч приносит игроку доход, который электрик не сможет получить за многие годы работы. Но и тот, и другой служат инструментом в рамках более глобальной игры, которая содержит правила, делающие одних обеспеченной элитой, а других обездоленными. Сложно ведь доказать логически, почему малополезные в практическом плане действия на спортивной площадке оцениваются во много раз выше, чем многолетний труд условного пролетария. 

Хёйзинга отдельно упоминает категорию «шпильбрехеров» – людей, не признающих правила игры. Да, плут и мошенник неприятны своими действиями, но они вписываются в общепринятые договоренности. А «шпильбрехеры» априори отвергают консенсус. С одной стороны, это могут быть психически нездоровые индивиды, не способные вникнуть в правила. С другой – это диссиденствующие личности, отвергающие правила на основе долженствования иного порядка. За такие взгляды и действия следуют репрессии и гонения и, как реакция на них – подполье и создание «клубов», предлагающих иные правила игры. 

Суд, который проводится над «нарушителем» являет собой форму спектакля, где имеют место метафизические атрибуты, вроде судейской мантии и молотка, людей, исполняющих роли (!) «защитника» – адвоката, «обвинителя» -прокурора и т.д. Куча других деталей, кажущихся сегодня вполне обыденными и внушающих страх обывателям, составляет полотно «игрового пространства», которое невозможно игнорировать и считать несерьезным. 

Коран порицает неверных, которые относятся к Исламу и его императивам «как к игре и забаве» (5:58). Да, жизнь называется игрой, в которую погружено человечество, но неприемлемо относится к Создателю этой грандиозной игры как к ее элементу. Извечное несотворенное Слово Бога не может быть предметом игры и спекуляций, поэтому мы можем найти определение отрицающих правила Высшего Законодателя как преступников: «А тот, кто не судит согласно тому, что ниспослал Аллах, является неверующим» (5:44). Есть другой аят, где Всевышний говорит: «Когда вы призываете на намаз, они насмехаются над ним и считают его развлечением. Это потому, что они — люди неразумные» (5:58). 

Может возникнуть вопрос, можно ли одновременно принадлежать к «homo ludens» и «homo sapiens»? В Коране часто происходит обращение к «обладателям разума». Это относится лишь к людям верующим, размышляющим о смысле жизни: «Воистину, в сотворении небес и земли, а также в смене ночи и дня заключены знамения для обладающих разумом» (3:190), «Скажи: «Скверное и благое не равны, даже если изобилие скверного удивило тебя». Бойтесь же Аллаха, обладатели разума, — быть может, вы преуспеете» (5:100). Даже искусственный интеллект в некотором плане обладает рассудочными функциями, но под разумом мы подразумеваем нечто большее – способность сгенерировать в себе «иман», который суть интеллектуальная воля, постулирующая невозможное.

Представление о жизни как о спектакле, где каждый играет свою роль не ново и происходит из теологического осмысления реальности, в которой есть много «званых» – пробующих себя на роль через «кастинг», но мало «избранных» – кандидатов, прошедших испытание. В каждом из пластов социального действа имеет место распределение ролей, специфичное для «игры» на локальном уровне: семья – сегмент спектакля с ограниченным набором функционала, где есть «отец» и «мать», «муж» и «жена», «сын» и «дочь». Работа предлагает иной набор регалий и действий, представляющих другие аспекты проявления индивида. Будущность гражданином государства – еще одно измерение «игры» с возможностью, к примеру, «отдать долг отечеству» и вписать свое имя в мемориальную табличку на одной из улочек страны. 

Государство пытается «вытеснить» Бога со сцены и встать на Его место. Подлинная религиозность сопровождается пониманием, что главной задачей в жизни является служение Всевышнему и выполнение Его повелений. Такое понимание мира не соответствует правилам игры, предлагаемой государством и шире – Системой, которая курирует отдельные фрагменты («органы») мирового Левиафана. 

Роль «АбдулЛаха», то есть раба Аллаха должна быть доминантной в жизни «актера», она служит залогом настоящей победы в игре, поскольку все остальные площадки предлагают лишь возможность ограниченного успеха. Если государство предлагает памятник в честь «героев», то Всевышний вписывает имена своих праведных рабов в Книгу Живых, что гарантирует им вечное блаженство. 

Анализируя события в Палестине, мы видим, насколько жестокой может быть рука Системы, карающей отвергающих правила Игры. В популярном сериале «Игра в кальмара» присутствует картина, изображающая миниатюру глобального «играющего» общества. Игра отнюдь не безобидна, штрафы и санкции фатальны. Однако, сегодня появляется все больше людей, которые не хотят играть в роли пешек, которыми легко можно пожертвовать для маневра или «общего блага». Бомбы, убивающие «шпильбрехеров» порождают все больше «отрицалова». В наши дни происходит создание критической массы, которая в скором времени может опрокинуть систему с ее неприемлемыми правилами. В противном случае, эта игра приведет к тотальному истреблению неугодной части человечества, оказавшейся в положении «офсайд».

ШАМИЛЬ КАЗАЛИЕВ